Коммунисты-утописты слишком уж возвеличивали человеческую натуру. Они считали, что освобожденные труженики станут поголовно либо «физиками», либо «лириками». Однако, это не так, неравенство всегда будет сохраняться. Как и встарь, лишь меньшинство будет способным управлять, а также заниматься науками и искусством. В области материального производства станет работать небольшая прослойка ученых-операторов. Они будут и управлять производством, и создавать новые технологии, и делать новые открытия. Рабочий поднимется на небывалую высоту, он станет ученым, а ученый окончательно избавится от своего абстрактного академизма, став рабочим. При этом именно рабочий-ученый станет владеть средствами производства, сорганизовавшись в творческие артели.
Выше будут стоять солдаты – профессиональные рядовые воины.
Еще выше – аристократы, которые будут формировать офицерский корпус, чиновничий аппарат и политический класс. (Особый статус – священство).
На вершине будет находиться Император.
При этом творческой интеллигенции, как впрочем, интеллигенции, как таковой, не останется. У каждого сословия будет своя научная и творческая интеллигенция.
Внизу пирамиды будут находиться крестьяне. Впрочем, понятие «низ» в постиндустриальном феодализме приобретет несколько иное измерение. Мне видится, что люди крестьянского низа – свободные люди, обладающие всеми возможностями компьютерной эры, имеющие в своем распоряжении собственные оргструктуры, через которые они делегируют собственных представителей в законосовещательное собрание.
Но они лишены экономического значения. Рабочие-ученые снабжают их, как и всех граждан Империи, всем необходимым для жизни – от птерокара до компьютера, и от деликатесов до модной одежды. Они не воюют, ибо не испытывают склонности к профессиональной работе воина (в то же время каждый гражданин вооружен и является участником народного ополчения, он готов воевать в случае необходимости). Наконец, они не управляют, ибо им этого не надо, им не интересна политика (но они могут свободно высказываться по любому политическому вопросу).
И, тем не менее, крестьяне производят. Производят красоту сельской жизни. Вспомним, что и сегодня многие городские жители с радостью трудятся на своих шести сотках, хотя это им скорее в убыток. Вот и тогда освободившиеся от власти машин труженики устремятся на землю, от чьей власти они тоже освободятся. Им посчастливится заняться свободным и хозяйственно немотивированным трудом.
Сословие крестьян займется эстетическим производством, верее производством эстетики. Их труд будет архаичен, наивен, но красив и уютен. Такими же наивными и красивыми будут их жилища и поселки. Устав от небывалой сложности господства, представители высших сословий найдут отдохновение в общении с новыми крестьянами, посещая их общины и гуляя среди их прекрасных домов. Простая жизнь в крестьянских общинах станет отдыхом, своеобразным санаторием.
Конечно, чаемое общество не будет идеальным миром. В нем сохранятся свои социальные противоречия, но только они выйдут на совершенно иной уровень.
