Александр Елисеев (a_eliseev) wrote,
Александр Елисеев
a_eliseev

Categories:

Посмотрел «Последнего Богатыря»

Да, я тормоз, знаю, но лучше, как говорится, поздно.
Что могу сказать, спецэффекты великие, да.
Но, самое главное, образ Кощея. Здесь всё, конечно, архетипично – прямо до некоего сакрального ужаса. Не убеждаю, что раскрыто именно сознательно, но раскрыто. Меня наиболее поразила сцена, когда Иван (Светозар) попадает в застенки Добрыни. Там находится расчлененный Кощей, части которого помещены в куски льда.
Сразу вспоминается расчленение Первочеловека, Адама, Пуруши, Антропоса, приведшее к «Большому Взрыву» и выпадению нашей вселенной из Райской Полноты. («Неообщинная революция» - http://zavtra.ru/blogs/neoobschinnaya-revolyutsiya).
Но была и вторая, уже метасоциальная катастрофа – свержение и убийство гиперборейского Царя Золотого Века – Кроноса-Сатурна, которого потом и оболгали («Мифология прогресса или облганный Кронос» - http://rusyappi.ru/dovody/mifologiya-progressa-ili-obolgannyj-kronos)
И сама Гиперборея находится под толщей льда, как и Кощей из фильма.
А ведь Кощей и был Царём Золотого Века. Мы привыкли считать его инфернальным персонажем, однако, тут имеет место инверсивность сказочной традиции. Увы, она присуща для всего «язычества, где-то больше, где-то меньше. У эллинов больше, у нас – меньше, но всё же.
Конечно, сам Кощей допустил возможность первого субверсивного путча (комплекс праведного Йимы). Здесь, вообще, некая ахиллесова пята сакрального рода, и именно в юту пяту и жалит Змей. Сам фильм – именно об инверсии сакральной власти, о вызревании внутри неё антитрадиционных сегментов.
Далее я просто выложу длинную цитату из себя, любимого. Из статьи «Революция пробужденных. Возвращение Государя по-русски».
«Для лучшего понимания сути этой метасоциальной трагедии необходимо обратиться к персонажу русских сказок Кощею Бессмертному, чей образ намного более глубок, чем кажется, и, безусловно, искажён. Свою роль здесь сыграл и «детский кинематограф», в котором Кощей всегда выставлялся зловещей, инфернальной фигурой (зачастую, при этом, достойной иронии). В сознании людей прочно сложился его образ как некоего «бога смерти», хотя уже сам имя «Бессмертный» свидетельствует о том, что Кощей был максимально свободен от уз смерти. Но, конечно, не полностью, ибо всё-таки был убит.
В сказках Кощей позиционируется как повелитель «золота», и А. С. Пушкин поэтически выразил это в следующих строках: «Там царь Кощей над златом чахнет». Очевидно, что перед нами Царь Золотого Века. И само его царство следует отождествить с нордической, солнечной, золотой Гипербореей. Вот весьма сжатое, но точное его описание, исследователем В. Орловым: «Кощей, царствует в северном островном государстве – остров называется Буян, а царство Подсолнечное (нам оно известно так же, как Тридесятое) . И это именно его резиденция – Хрустальный дворец – расположена, как раз на Стеклянных (Высоких, Светлых, Святых) горах. В центре владений Кощея произрастает волшебное всеплодное дерево, которое в народных заговорах именуется дубом мокрецким, а в творчестве Александра Сергеевича дубом зелёным. Это Мировое древо – ось мироздания и хребет нашей Вселенной. По его ветвям боги нисходят на грешную землю и поднимаются назад в горний мир. Плоды Мирового древа даруют вечную молодость (молодильные яблоки), а между его корней расположены камень Алатырь и источники Живой и Мёртвой воды». («Спасти Кощея»)
Русский Кощей имеет своих аналогов в индоиранской традиции Яму и Йиму. Индийский Яма, «царь мёртвых», был назван в «Ригведе» «первым, кто умер», открыв тем самым путь для других умерших. Прежде смерть еще не приходила к людям, поэтому он тоже может быть назван «бессмертным». Еще более подчёркивается «бессмертность» иранского Йимы («Авеста»), царя тысячелетнего Золотого Века, при котором люди не знали смерти.
Эти параллели позволяют лучше понять прижизненный статус Кощея. Он бессмертен лишь до той поры, пока цело «яйцо», в котором находится его смерть. Яйцо же - символ изначальной полноты, тотального Субъекта, в котором заключено всё. Само разбиение яйца - это изначальная катастрофа, которая и разнесла на части изначальный Субъект. Катастрофа эта продолжилась, как уже было сказано, и на социальном уровне - как свержение Царя Золотого Века (Кроноса) - и сопутствующее расчленение (разбиение) единого гиперборейского социума, этого золотого яйца, первого Царства. Вот тогда Кощей и стал смертным, то есть - умер и стал царем мертвых. (Здесь очень показательно созвучие имени царя и бога Ямы с ямой, как могилой.) Смертью Кощея стало разрушение изначального социума («яйца»), остальное уже было делом «техники».
Получается, что сказка об Иван-Царевиче, который убивает Бессмертного, до некоторой степени, инверсивна. Изначально всё было не так, Кощей вовсе не инфернальный персонаж и убивали его совсем иные «царевичи» (между прочим, лица именно царского рода, братья). Кстати, тут просто необходимо обратиться к сказке о золотом яичке, которое разбила мышка, махнув хвостиком. Она вполне может быть «заменителем» Змея, соблазнившего изначального человека - Пурушу, который и был изначальным, тотальным Субъектом. (Следует заметить, что мышь разбила яичко «хвостиком махнув», а хвостик вполне может символизировать змея.)
Иранский Йима был убит своим братом Спитьюрой, которого соблазнил злой дух. Однако, данные русских сказок «кощеева цикла» позволяет поглубже порыться в обстоятельствах его гибели. Исследователи отмечают поразительное сходство с другим персонажем русских сказок – Змеем Горынычем. В. Орлов замечает: «Кощей Бессмертный и Змей Горыныч во многом схожи между собой не только по применению активной наступательной тактики. Как и Кощей, живущий на Стеклянных горах, Змей Горыныч тоже горный обитатель, чья обитель расположена в горах Сорочинских… Кощей так же необычайно богат, а пополнять запасы пленников, как и Горыныч, летает на Русь. При этом и тот и другой предпочтение отдают хорошеньким женщинам…. Ну, и, наконец, и Кощей, и Горыныч необычайно живучи. Их смерть находится вне их, поэтому сразить ни того, ни другого в открытом бою нельзя. Смерть Кощея сокрыта «на море-океане, на острове на Буяне стоит дуб зелёный, под тем дубом зарыт [в другом варианте висит на ветвях на двенадцати цепях] сундук железный [в архаичных вариантах каменный], в том сундуке заяц, в зайце – утка, в утке – яйцо»… Про смерть Змея Горыныча информированные источники сообщают следующее: «есть на море остров, на острове камень, в камне заяц, в зайце утка, в утке яйцо, в яйце желток, в желтке каменёк – это и есть Змеиная смерть; надо только добыть каменёк и бросить им в Змея».
И, всё-таки, это разные персонажи. Но тогда получается, что Кощей и Змей - «близнецы-братья». Кстати, у Кощея ведь есть брат – Кош, в сказках он едет к нему на крестины. И вот тут самое время обратиться к царю Йиме, чье имя этимологизируется как «двойник», «близнец» (как, собственно и имя Ямы). Значит, у него был брат, двойняшка, который его и убил, разрезав на две части. А престол занял змеиный царь-узурпатор Ажи-Дахака («ажи» - «дракон»). Вот он-то, судя по всему, и был тем самым близнецом. Это становится совершенно ясным, если обратиться к более позднему, чем «Авеста», источнику – «Шахнаме». Там царь Золотого Века Джамшид был распилен именно змееобразным Заххаком-узурпатором.
Символизм тут налицо - двойник и змей, разрезающий своего брата-близнеца, царя Золотого Века именно надвое. Происходит дальнейшее усугубление дуальности, двойственности, порождённой изначальной катастрофой – Большим Взрывом. Как отмечалось, суть раскола была в возникновении дуализма «субъект-объект», которого не было в изначальной полноте Яйца (надо вспомнить символизм Кощеевой смерти, которая в яйце). Следующим разделением надвое была смерть Йимы-Кощея. Это и было возникновение новой, уже социальной дуальности. Гиперборейский социум разделился на жрецов и воинов, а потом выделились и вайшьи, в результате чего возникло второе социальное разделение – на элиту (кшатрийско-брахманскую) и «хозяйствующие» массы. Всё это породило разные виды отчуждения, возникновение которых только усиливало дуальность.
Йима и Ажи-Дахака, Кощей и Змей Горыныч, Царь и Узурпатор – эти «противоположности» отражают двойственность сакрального Царского рода. Здесь наиболее полно выражен дуализм двух начал – человеческого и змеиного. Первое символизирует полноту изначального Субъекта, второе – небытийность возникшего тотального Объекта. Этим Объектом и является Змей (Ермунганд), космический Робот и «демиург», которого гностики совершенно напрасно считали творцом – он всего лишь провокатор Взрыва, исказившего благое творение. В полноте Субъекта Змей существовал как возможность (потенция) возникновения Объекта. Эту возможность Первочеловек, если так можно выразиться, «сдуру» и реализовал, в результате чего взорвал себя же, образовав «дурную» вселенную осколков.
Змей – это и есть основа двойственности. Это космический Робот, вселенский Болван - достаточно агрессивный, впрочем, для экспансии объектности, которая старается расколоть любую субъектность, уничтожить её в небытии разлетающихся осколков. Он же и Преграда (именно так этимологизируется имя змееподобного ведийского Вритры), которая стремится отделить – человека от Бога, власть от народа, труженика от собственности и т. д. Показателен символизм змея, чьё длинное тело символизирует огромную дистанцию между «одним» и «другим», между «началом» и «концом». Это и есть Отчуждение, восстание против которого суждено поднять Третьей Касте (троица – преодоление двоицы). И это восстание будет революцией производителей - против торгового, змеиного строя – тирании посредников-преград, вритр расколотого социума».
Полный текст – по сохраненной ссылке - http://rusyappi.ru/dovody/revolyutsiya-probuzhdjonnykh
Вообще, там много мощных моментов. Предполагаю скоро написать более подробно. Но сама тема Кощея – супер. С сам Кощей там получился – как надо. Не ангел, конечно, но кто из нас ангел.
Subscribe

  • Post a new comment

    Error

    Comments allowed for friends only

    Anonymous comments are disabled in this journal

    default userpic

    Your reply will be screened

    Your IP address will be recorded 

  • 0 comments