Любопытно, что всё это очень перекликается с мыслями монархиста Ивана Солоневича, который, в своей «Народной монархии», изрядно приложил русскую литературу – «великую, но вредную» - с её «платон-каратаевщиной»
Понятно, что Майский, желая пропиарить Коллонтай, всё-таки апеллировал к общему настрою сталинского руководства – пора решительно соединять образ «нового человека» и образ «настоящего русского человека» - волевого и свободного об бесконечной рефлексии. Действительно, в Советской России, с поправкой на левацко-нигилистические художества первых лет соввласти, был создан мощный державно-героический стиль (за это её весьма ценили младороссы). Новый человек, свободный от слюнтяйства и декадентщины (но не чуждый мессианства), был представлен ярчайшими образами – полярников, лётчиков, танкистов. И героев производства (тех же стахановцев) – тут всё было максимально близко к юнгеровскому «Рабочему». В данном случае начало вайшьянское сочеталось с кшатрийским, но не в плане смешения и усреднения, но как максимальное задействование энергетик. (Вспомним, что изначально существовала одна универсальная гиперборейская «сверхкаста», именно её архетип и проявился в коммунизме, пусть и искаженно.)
Всё потухло (да и протухло), когда героическое стремление преодолеть косность материи сменилось «коммунистическим потреблятством» («гуляш-коммунизмом»), которое наилучшим образом характеризуется пошлейшим хрущевским: «Догнать и перегнать Америку по производству мяса, молока и масла». (Вместо сталинского всеобъемлющего – догнать и перегнать во всем.) Здесь стремление подстроиться под материю и пытаться максимально ею подпитаться - сказался материализм марксизма (Как и у плутократов, кстати, такое же стремление.)
При этом, хрущевцы эксплуатировали вполне естественное желание человека хорошо кушать и, вообще, иметь всяческие материальные блага. И это желание ничуть не противоречить собственно героическому, в человеческом есть разные уровни. Просто, когда высокое приносится в жертву менее высокому, то торжествует низменное.
Уровень потребления в 1950-1970-е поднять удалось, но, во многом, ценой импорта товаров народного потребления, что страшно развращало экономику. Да и саму группу «Б» поднять толком не удалось. Ведь в чём заключалась сталинская стратегия? В том, чтобы создать мощнейшую тяжелую промышленность (ядро – машиностроение), а на её базе и начать широко удовлетворять материальные потребности. Собственно, начало уж было положено – так уже при Сталине было принято решение (главка 5 данной статьи) о массовом строительстве жилья, но только качественного, а не этого хрущевского «фанерного» (кстати, образцы такого жилья можно увидеть рядом с ж/д станцией «Маленковская»). Но наследнички Сталина сделали упор на потреблении – ессно, из соображений популизма. Результат известен.
ЗЫ. А Майский – чел интересный, судя по всему, хитросделанный. Был довольно-таки влиятельным меньшевиком, имел серьезные завязки с англичанами (о чём озаботились ещё в 1920-е). В феврале 1953 его взяли на цугундер по инициативе Берия, который пытался рыть под Молотова (Майский какое-то время был его замом). Но даже и после падения Лаврентия Палыча, Майский просидел до 1955 года (и это в вегетарианские времена!). Не исключено, что и тогда продолжали копать под Вячеслава Михайловича, опасаясь его авторитета. И вот, Майского освободили, восстановили в партии, но реабилитировали только в … 1960 годы. Вот уж – чудно.
