Жуткая жуть человеческого

"Но и это еще не беда, а так — намек на беду, значительно жестче ситуацию делает то, что взамен иноприродного зла мы получили свое собственное, являющегося неотъемлемой частью нас самих. Теперь мы и есть то Зло которого мы боимся, а снаружи нет никого кроме нас кто бы был источником этого зла. В том-то, в результате и состоит Жуть, что получается так, что для того чтобы уничтожить пугающее нас зло оказывается необходимым уничтожить нас самих, поскольку кроме нас в этом мире уже ничего Другого не осталось. Мы живем в самом человеческом из человеческих миров и это делает ситуацию жутко бесчеловечной. Человек сам стал для себя Другим и переселил в себя, сделал своим то, что ранее жило в чем-то Ином и всеми предыдущими поколениями считалось невместимым для человека. После этого он уже перестал быть человеком и теперь больше всего на свете боится сам себя. А это очень раздражает".
Очень интересное предположение. Я вот на это смотрю несколько по-иному. Человек стал максимально отчуждённым от самого себя, чему способствовали самые разные предварительные отчуждения - труженика от средств труда, народа от государства, человека от природы и т. д. Но коль скоро человек потерял себя, то вместил нечто иное. Как раз внешнее, но только не человеческое внешнее (социальное), и понятное дело - не "животно-растительно-минеральное" (и т. д.) - оно просто не может вселиться в человека, ибо ему это просто "не нужно". Но вот есть нечто, очень похожее на человека, пародирующее его - безусловно, пародирующее бессознательно - как автомат. Это космический Робот ("Демиург"), о котором я писал недавно. Весь фикус в том, что этот самый автомат, хоть и изощрён во многом (компьютер может много разумного, чего не может человек), но всё-таки Болван. Отсюда и нарастающая абсурдность. В том числе и абсурдность "индивидуального насилия", о которой пишет автор текста.
При этом, я сейчас имею ввиду исключительно наш мир, не рассматривая другие - инфернальный, тонкий, духовный. И собственно говоря - Абсолютно Иное, которое, к слову, вовсе не внешнее по отношению к человеку, а наоборот - самое его, даже более самое, чем он сам.